Цитата:
тварь я дрожащая или право имею выглядит весьма гармонично
На мой непросвещенный взгляд, между ФМД и АИС есть естественная (или ПРОТИВУестественная) сексуально-историческая связь. Один продолжает другого не только в оценке прошедшего и желании предсказывать, но и пытается заместить педофилические аспекты своей сексуальности (где всё дрожит-содрогается от осознания греховности помыслов и действий) фетишем некоего имения, которое может освободить от экзистенциальных судорог.
Единственный "герой" фильма (сумрачный Алекс) - существо надуманное. Он - даже не подкаблучник/подюбочник, коих в России миллионы, а продолжатель солженицынского педофилического завета. Исаевич многие годы был на содержании жены (пока не ударился в антисоветчину), умел лизать чужие жопы, имитировать правильные политические оргазмы. В сексуальном плане он был условно нормален, т.к. многое умел скрывать или подавлять.
Откровенной тяги к Лолитам за ним замечено не было. Отсутствие этого плана лишило его творчество эпического масштаба, который был, к примеру, у Л.Толстого и многих других в русской литературе.
На карусели "Красное колесо" у комбайнера Василия голова не отвалится. Выдумав (в очередной раз) это приспособление, АИС не знал, как им пользоваться по-настоящему. Фактически он на нём самораспялся. А когда голова начинала нестерпимо кружиться, он выкликивал пророческие проклятия.
Алексей в этом аспекте фактически олицетворяет творческое наследие Солженицына в образе сакрального чемодана, который волокут к Геенне огненной те, кому не удалось вовремя стать жертвой чужих педофилических страстей. Никто не захотел надкусить их "персики". Зато, Алешка являет собой образ жертвы своеобразной и запоздалой педофилической атаки его жены. Псину вначале условно привлекала молодая плоть А. Затем это стимул-позыв угас, и "партнер" превратился в половую тряпку у входа в конуру, которую ради приличия приходилось изредка метить.
СуицЫдально-инцестуально-педофилический ПАНОПТИКУМ, который мы здесь пытаемся обсуждать, не мог проявиться во всей своей потенциальной полноте. Я полагаю, что дело тут в ограниченности бюджета, узости сюжетных построений сценария и невозможности и рыбку съесть, и на ... сесть. Тем более, ТО, на что можно было бы водрузиться, в фильме не замечено. Но дым угасшего костра волнует как первое вожделение.
|