Вулых опять выдал шедевр.
  Доброслава
  От Сахалина до самого Бреста,  Если на нашу страну посмотреть,  В жизни всегда есть для подвига место,  В жизни всегда есть, за что умереть!  (Александр Вулканов) 
  Девушка из белорусской деревни  Скромно в Москве на квартире жила,  И, занимаясь профессией древней,  Тихо мечтала о горстке бабла, 
  Чтобы хватило на домик у моря,  Где, наконец, она будет одна,  Где по ночам не храпят в коридоре  И не блюют перепивши вина. 
  В доме за бывшей Трёхгорной заставой,  Не утопающем в море огней,  Девушка эта звалась Доброславой –  Добрая слава ходила о ней. 
  Разные гости водили там жалом  В поисках плотских забав и утех,  Но никого она не обижала,  Доброго сердца хватала на всех! 
  Доброе сердце, упругие люли,  Нежный пушок на интимных местах…  Впрочем, отнюдь не уверен, смогу ли  Я описать это чудо в стихах! 
  Просто скажу – все, кто с нею бывали  По одному или даже гуртом,  Девушку Славу всегда продлевали  И не жалели об этом потом. 
  Словно родная сестра, а не шлюха,  В чувствах своих не владея собой,  Славочка нежно шептала им в ухо:  - Ты мой каханы, ласкавы ты мой! 
  Но средь гостей лишь один постоянник  Был героине особенно люб –  Шейха арабского младший племянник,  Горский еврей Рафаэль Зильбертруп. 
  Для Зильбертрупов он был необычен,  И, как ни странно, собою хорош:  Мышцей накачен и взглядом набычен,  Чем-то со Стасом Михайловым схож. 
  Пел он не хуже Михайлова Стаса,  Струны у женской души теребя.  Только не тенором пел он, а басом:  «Всё в этом мире отдам для тебя! 
  Но, к сожалению, в нашей столице,  Где развернуться нельзя ни хрена,  Тесно мне, Слава, как в клеточке птице,  Что для полета была рождена! 
  Разве сравнится Москва с Абу-Даби,  Где жемчугами блестят небеса?  Русской простой неотесанной бабе  Даже не снилась такая краса! 
  Дядя Саид аль Мактум, между прочим,  В этом Дубае влиятельный гусь.  Я ему так и сказал: - Слышь, короче!  Знаешь что, дядя, я это… женюсь! 
  Выбрал я, дядя, такую невесту,  Круче, чем в «Дольче Габбана» бельё,  Только Москва – недостойное место  Для драгоценных достоинств её! 
  Да, дорогая, теперь я не парюсь,  Где мы с тобой будем жить-поживать.  В лучшем отеле с названием «Парус»  Я закажу тебе пиво в кровать! 
  Будет не жизнь у тебя, а халява!  Каждое утро – мильон алых роз!  Всё у тебя будет, милая Слава:  Пальмы, верблюды, варенье, кокос, 
  Море и брюлики в сорок каратов,  Жаркое лето в морозный январь…  Но чтоб смотаться в Дубай и обратно,  Дай на дорогу хотя бы косарь!» 
  Нет, он её не записывал в дуры,  Но понимал, что мечты о «порше»  С тонкостью жертвенной женской натуры  Могут легко уживаться в душе. 
  Грустно взглянув на бесстыжее рыло,  Слава сказала с волненьем в крови:  - Гэтот косарь я на туфлi копила,  Но пацярплю ради нашей любви! 
  - Я так и знал, Доброслава родная!  Ты для меня – Мать Тереза, звезда!  Я возвращусь двадцать пятого мая,  Я не забуду тебя никогда! 
  Рафик исчез на четыре недели.  Слава пыталась остаться святой,  Но простыня на измятой постели  Так для нее и не стала фатой. 
  Поздней весной, отдавая всю нежность  Гостю с кустистой мохнатостью рук,  Девушка гелем протерла промежность  И из прихожей услышала стук. 
  - Хто-то прыйшоу! – встрепенулась девица.  - Ладно, чего там, не парься, забудь! –  Гость, не спеша, почесал ягодицу  И укусил Доброславу за грудь. 
  - Как он похож на любимого Рафа!  Та же манера кусать за сосок! –  Девушка, вынув халатик из шкафа,  Чмокнула голого гостя в висок. 
  Выйдя на кухню с тревогою в сердце,  Слава рукой растрепала вихры:  - Слухайце, дзеукi, да нас хто-то бьецца!  Хто-то стукаецца у нашу дзверы! 
  - Встань да открой! – закудахтала Клава,  С пирсингом в виде колечка в губе -  Чё ты на жопе сидишь-то, как пава?  Это твой дятел стучится к тебе! 
  - Нет, он не дятел! Он шейх блядь арабский,  Нашей принцессе брильянты привёз! –  Прыснула и хохотнула по-бабски  Рыжая Люська по кличке «Насос». 
  В дверь колотили могучие руки,  Словно стучали в лесу топоры:  - Это милиция! Слышите, суки!  То есть, полиция! Будьте добры! 
  - Што ж гэта робiцца, дзеукi, родныя?  Там у мяне ж голы хлопец ляжыць!  - Скажем ментам, что у нас выходные…  Не истери, замолчи, Слава, цыц! 
  Дверь отвалилась. Вошел полицейский  И, проницательным взглядом сверля,  Девушку Славу спросил по-житейски:  - Ну и кого вы там прячете, бля? 
  - Я нiкога не хаваю там, дзядзя,  Там пачывае мой хлопец, жанiх!  - Кто он такой, вы хоть знаете, бляди?  Вот, господа, полюбуйтесь на них! 
  В дверь завалились два юноши в куртках  С камерой и диктофоном в руках.  - Здравствуйте, мы из программы «Дежурка».  Коля, снимай проститутку в штанах! 
  - Я тебе щас поснимаю, придурок!  В профиль сниму, а потом и в анфас!  Ты никогда не видал, как окурок  Корреспондентам втыкается в глаз? 
  - Люся, не трэба! Не нада скандалу!  - Слава, закрой свой, прости меня, рот!  Мало стучали тебе по ебалу  Сява, Родриго, Бобон и Ашот? 
  Вы, господин полицейский, зашли бы  К этой святой четверть часа назад –  Вы со стыда бы сгореть там могли бы:  Там пять гандонов на люстре висят! 
  - Врешь, сучка рудая! Гэта няпрауда!  Люська продолжила: - Славкин клиент  Нюхал кокос на мобильнике «Prada» -  Вы загляните, месье полисмент! 
  - Мы это знаем! – сказал подполковник –  Список его преступлений не весь.  Он еще взяточник и уголовник.  И потому мы с ребятами здесь! 
  - Я не дазволю! – воскликнула Слава,  В комнату дверь заслоняя собой –  Тут як у царкве, не трэба расправы,  Пад абаронай ён значыць маёй! 
  - В сторону, бляди! За мною, ребята!  Штурмом возьмем с негодяем постель!...  Выстрел раздался, и группа захвата  С лестничной клетки рванулась в бордель. 
  Бой был коротким. Четыре минуты.  Гостя с кустистой мохнатостью рук  Взяли живьём, как он был, необутым,  В презервативе без майки и брюк. 
  Порохом пахло на съемной квартире,  Дым по разбитому ползал стеклу.  Клава и Люся дрожали в сортире,  Слава осталась лежать на полу. 
  Серпик луны над бессмысленным миром  Гладил лучом окровавленный труп…  В этот момент поднимался в квартиру  Горский еврей Рафаэль Зильбертруп. 
  Девушка Слава уже не дышала.  Он наклонился и, слёз не тая,  Тихо шепнул: - Ну, кому ж ты мешала?  Милая… Мама Тереза моя… 
  Где? У кого я займу теперь денег? –  Он сокрушенно качал головой…  Близилось лето. И был понедельник.  Новый рассвет заступал над Москвой.
  -------------------- 
 
 
 |