|
|
|||||||
Суха теория, мой друх (с) Понимаете ли какая штука... конечно, не говорю за всех, но этакий ФАКт, что при общении многие воспринимают не партнера (это вообще не слишком частое и весьма имхо непростое умение), а (как минимум, если не хуже Так вот... у клиентов фей сие сплошь и рядом Таким образом, я хочу сказать, что всецело поддерживаю тезис, высказанный ув. Аббатиссой - что ув. топикстартеру для начала неплохо было бы покопацца в себе И на закуску - из Пелевина (с) ... порадую Вас прям с утра Тому, кто хочет понять природу красоты, надо первым делом задать себе вопрос: где она находится? Можно ли считать, что она — где‑то в женщине, которая кажется прекрасной? Можно ли сказать, что красота, например, в чертах ее лица? Или в фигуре? Как утверждает наука, мозг получает поток информации от органов чувств, в данном случае — от глаз, и без интерпретаций, которые делает визуальный кортекс, это просто хаотическая последовательность цветных пятен, оцифрованная зрительным трактом в нервные импульсы. Дураку понятно, что никакой красоты там нет, и через глаза она в человека не проникает. Говоря технически, красота — это интерпретация, которая возникает в сознании пациента. Что называется, in the eye of the beholder (в глазах смотрящего англ) Красота не принадлежит женщине и не является ее собственным свойством — просто в определенную пору жизни ее лицо отражает красоту, как оконное стекло — невидимое за крышами домов солнце. Поэтому нельзя сказать, что женская красота со временем увядает — просто солнце уходит дальше, и его начинают отражать окна других домов. Но солнце, как известно, вовсе не в стеклах, на которые мы смотрим. Оно в нас. В каждой женщине есть зеркало, с рождения установленное под определенным углом, и, что бы ни врала индустрия красоты, изменить этот угол нельзя. А вот мы, лисы, можем регулировать угол наклона своего зеркала в весьма широких пределах. Мы можем подстроиться практически под любого велосипедиста. Здесь внушение работает пополам с кокетством: хвост остается под одеждой, и мы помогаем себе его действием только чуть‑чуть. Но любая лиса знает — в этом “чуть‑чуть” все дело. |