|
|
|||||||
Цитата: То, о чём Вы говорите - это бытовой стереотип, который располагается между лолитофилией и барбианством. Последние не являются извращением и не в состоянии инициировать в железах и иных местах никаких около садистских феноменов. Только последние способны удовлетворять призыву изощрения, целью которого является тотальное прощание с натурализмом (именно на него Вы призываете глазеть) и отвержение натюрмортов с теми, кто в них шевелится и издает звуки. Любезный ЖА в ответ Историку очень тонко заметил про нечто, что фактически приросло к животу. Это нечто с момента появления на свет тянется туда, где раньше была пуповина, как дверь в по-настоящему единственный дом. Ныне эта дверь у некоторых заросла волосами. Но воспаленный мозг стремится восстановить единожды разорванную цепь. При этом он понимает, что источником томительного блага может быть только он сам. Всё остальное (приросшее, стоящее или упавшее)- фактически никчемные атрибуты. В лучшем случае временные и ненадежные слуги, которые рано или поздно разочаруют и предадут. Если свинью с рождения натаскивали искать трюфели, зачем приносить хозяину недозрелое яблоко из леса, в котором оно никогда не росло. Невесть откуда взялось и любит неожиданно падать на чужие головы. Девицы, девственницы и тому подобные тела даже Ньютона способны довести до состояния, когда можно пожалеть об изобретении закона всемирного тяготения. Настоящий эстет заманит сказку (именно о ней Вы говорите) в парк аттракционов. Усыпит её с помощью какого-нибудь снадобья, набьет влагалище дерьмом, зашьет его снаружи золотыми нитками. Оденет всё это в белое подвенечное платье и оставит просыпаться на колесе обозрения. Только такое послевкусие способно примирить фетиш молодецкой эрекции (в любую дыру гвоздь) со зрелой идеей не проникать и не прикрепляться. Не покупать чужие вишневые сады. А очутиться (как забитый и забытый лакей Фирс у Чехова) в пустом доме и в 87 лет сокрушаться, что так и не жил. |