В те времена, когда морские путешествия были весьма небезопасны, под вечер пятницы вел свою шлюпку старый пират Одноногий Сильвер по мутным мамбопотокам нейтральных Карибских вод. И набрел одноногий пират на весьма приятную девицу, с которой и возжелал в приближающиеся выходные слиться в экстазе. Девица оказалась капризная и своенравная, заявила, что не какая-нибудь портовая шлюха, а дочь губернатора Ямайки и воспитывалась в самом изысканном и утонченном окружении. Потому пирату было вежливо предложено подтереться своими пиастрами, благосклонность высокородной девицы он может снискать лишь дорогим подарком: вожделенными сапожками из далекого Китая.
Чувствуя единственной ягодицей подвох, морской волк все же решил рискнуть и съездить с сударыней в ТЦ «Азиатский». Отплытие было назначено на субботу.
Утром в субботу, пока одноногий полировал протез и украшал костыль розами, голубиной почтой было доставлено письмо от прелестницы, что пешком она не ходит, грязной пиратской шлюпкой брезгует, а подавай-ка ей к крыльцу карету.
Карету достать пропойце-пирату было явно негде, пришлось идти откапывать занесенную песком старую золотарскую телегу. Не успели склянки пробить полдень, как старый калека, проклиная всех от дворников до губернатора, уже трясся в телеге подгоняя ломовых лошадей. День был базарный, потому к крыльцу особняка богини Сильвер пробился не скоро. Лакей-привратник отправился доложить о прибытии гостя и через пол часа на повозку вспорхнуло дивное нежное создание, пропев дивным голоском приветственное: «ну, ё… твою мать! Где тебя носило, бл..ть!? И что это за колымага? Ты что, нищий жлоб чтоль, бл…?!» Да, господа, изысканные манеры – это вам не хрен слепого старика Пью.
Продравшись на четырехколесной развалюхе через толпу к ТЦ «Азиатский», старый калека часа два хромал по торговым лавкам вслед за красавицей, попутно выдирая из ее нежных ручек шмотки, драгоценности и прочие предметы роскоши. Наконец сапожки были найдены, куплены и помещены в сундук позади телеги. Далее, прежде чем отправиться в портовую гостиницу, красавица попросила заехать к ней домой, т.к. она хотела бы сразить старого пирата на повал своим белоснежным батистовым бельем, увы, забытым дома. Еще час тряски по булыжникам и красавица, чмокнув одноногого в щечку, с коробкой подмышкой взлетает на крыльцо и растворяется в тени парадного подъезда… Не успел флибустьер раскурить трубку, как появился лакей и сообщил: «сударыня извиняется, но она совсем забыла, что у нее сегодня важный визит на бал к полковнику крепостного гарнизона. Она благосклонно примет г-на Сильвера в другой раз».
Что ж делать, пришлось пирату разворачивать свою телегу назад к хижине, ведь не брать же приступом обитель губернатора ради капризной девчонки. Поставив повозку на заднем дворе и открыв сундук, старый пройдоха извлек левый сапог и надежно закопал его под пальмой. Ведь пока девица пудрила носик, сидя на телеге, одноногий, не испытывая к высшему свету никакого доверия, аккуратно умыкнул один сапог из коробки как залог хорошего расположения своенравной красавицы.
С тех пор прошло много времени, и старые пираты рассказывают, как в темную ночь бродит среди скал дочка губернатора и зовет к себе с мольбою моряков, обещая пламенную ночь за левый сапог. И горе зазевавшимся мореходам, все они кормят рыб на морском дне.
Ну а Сильвер, говорят, особо не грустил и за свою короткую пиратскую жизнь награбил и пропил богатств, на которые можно было бы купить тысячи сапожков. Но с девками рассчитывался впредь лишь звонкой монетой и только на утро после буйного веселья.