Нажмите, чтобы увидеть
большую фотографию

Имя: Катя, Рената

Телефон: +7 (495) 507-9468

http://dating.omen.ru/love.pl?f=ushow&f_id=600815

ТТХ: 23 года, рост: 166 см, размер груди: 2, вес: 48 кг, волосы: темные.

Цена: 2100 руб за 1 час.

Цена с аналом: 3100 руб за 1 час.

Город: Москва. Улица: Симферопольский бульвар. Метро: Нахимовский проспект. Адм. округ: ЮВАО.

Отчет:

Разбитый унитаз как двигатель супружеского счастья

Ух, ты! «Ещё весна в начале…», а такой прилив сил! Только вчера было свидание, и замечательное свидание… Думал, что, всё - ежеквартальная норма выработана, теперь не скоро появится живительный огонь в старом изношенном сосуде.
Нет, надо же – опять закипело в чреслах!!! Как в славные дни освободительного похода по германско-фашистской земле – весна 45-го, радостные антифашисты, необъяснимо ( и ежедневно!) притягательная для фройляйн форма сотрудника Особого Отдела…
Кстати, интересный вопрос для «Трёпа» - как у кого торкает, и как с этим справляться в неподходящий момент.
У меня вот торкнуло в совершенно неудобное время. В ознаменование восьмидесятичетырёхлетней годовщины моего зачисления в списочный состав ВЧК-ГПУ-НКВД пошёл возложить цветы Отцу-Основателю. Торжественным церемониальным шагом прошёл от «Детского Мира» через площадь к памятнику Феликсу Эдмундовичу Дзержинскому ( хотя, учитывая суть членства в КЛС, созвучнее было бы сходить к Менжинскому - его заместителю.). Только дошёл до центра площади между безумно гудящих автомобилей( даже движение никто не удосужился остановить – развели бардак в стране, космополиты и перерожденцы, мать их ети!), как произошли три ужасные вещи.
Во-первых, памятника не было! Что же это?! То есть, ничего святого не осталось?! Забылось, как Феликс Эдмундович, выбиваясь из сил, даже спал в кабинете, закутавшись в шинель?! ( Поэтому днём и ночью на этаже ходили на цыпочках и говорили шёпотом). Забылись слова поэта :
« …Юноше, думающему делать жизнь с кого -
Делай её с товарища Дзержинского!»?!
Это, так, того глядишь, и метро «Площадь Ногина» переименуют в какой-нибудь «Чайна-Таун»? и товарища Сталина вынесут из Мавзолея? и девки начнут резинки надевать, прежде чем минелингусом заниматься?!
Во-вторых, торкнуло у меня в паху, да так торкнуло, что сделал поворот «Кругом!», и, присовокупив к своим невозложенным цветам букетики, лежащие у постамента, рысцой побежал обратно. В машину, к аппарату «Бодо» срочно, где мой заветный список?!
И вот здесь – в-третьих! Звонит жена: унитаз разбила. Какой-то флакон долбанулся с полки и разбил фаянс.
Во, б.я! Нет, ну надо же, б.я, на х.й б.я! Единственная суббота на неделе, только стала жизнь налаживаться, и всё бросай, лети на Москворецкий рынок! Жду, мол, тебя к трём часам, выберем фаянс, организуешь сантехника( - Зачем? Сам сделаю! – Нет, я подумала, давай заодно и смеситель поменяем!)
Какие, нах…, флаконы, какие смесители…! Нет, чтобы, как везде и всюду, на край ванны гели-шмели выставить, а на подзеркальную полочку – мягкий небьющийся мирами… (Чур меня, чур!)
Через десять минут выяснилось ( с интернет-кафе, в общем-то, перерожденцы неплохо придумали. Здесь им зачот, сучьим выб…кам! ), что у метро «Нахимовский проспект», прямо около Москворецкого рынка живут-поживают, анал зашивают, две девы. Фотографии впечатлили, раскованные такие, глазки, правда, непонятные: то ли раскованные, то ли тухлые. Но - готовы принять! Из двух-то выберу! Тридцать - ну, сорок! - минут туда, час отстрела, пять минут оправиться…. – успеваю! Пошёл! Как нож сквозь тёплое масло пронёсся через субботнюю толчею, по дороге оговаривая интимные подробности.
Телефонный разговор не то, что никакой – дева еле-еле слова выдавливала, как будто после лоботомии.
- Как на машине подъехать поудобнее к вам?
- Мы находимся метро «Нах…»
- Нах.. метро «Нах…»! На машине я!
- А вы к кому едете?
- Да к вам! К вам!
- А к кому? Как зовут?
- Да вы что, своих имён не знаете?!
- К кому хотите приехать, скажите…
Чувствую, сейчас трубку положит. Ну, может, диспетчер дура, но из двух-то выберу кого-нибудь!
- Катя!!! Катя и Рената!!!
- Так кто? Катя или Рената?
- Обе! Пусть обе на месте будут!
Уложился от Дзержинского до Нахимова за двадцать семь минут. На «эмке», конечно, так бы не получилось. Здесь перерожденцам опять зачот.
Вбежал в занюханную девятиэтажку ( или четырнадцатиэтажку – не рассмотрел, времени мало, в паху бьётся и прыгает так, будто везу бельчонка в подарок девчонкам). Вот и девчонки. С никакими лицами, под стать девятиэтажке. Внешние данные вполне соответствуют: кожа нормальная, фигуры не оплывшие, грудки у обеих плотные. Но с никакими лицами, под стать девятиэтажке, и глаза у обоих – как у статуи Торричелли.
- Ну, вдвоём, может, и ничего, - подумал я, забыв своё же правило: «Активность б…ей обратно пропорциональна их количеству».
Пока Рената меланхолично возила по мне руками, Катя ( обладательница лоботомического голоса) сидела рядышком, поджав ножки и демонстрируя свои пятки (точь-в-точь как модная куртка турецкой кожи десятилетней давности – коричневые, с жёлтыми подпалинами).
Сделал одно замечание, второе. Подключается к оглаживанию, потом движения замедляются, уходит в себя. Рената тем временем существенно продвинулась вперёд, вытащила контрацептив и принялась внимательно рассматривать титры упаковки. Катя по-прежнему в лёгком забытьи оглаживала мне бедро. Вялое скрещенье рук, ботвы скрещенье…
- Слушай, оставь ты бедро в покое, ты ж не Екатерина Бедросовна, - решил я немножко оживить похоронную обстановку. Катя подняла на меня пустые глаза и принялась с тем же отсутствующим видом перебирать мошонку( просто под руку попалась. Была бы картошка, перебирала бы картошку).
Вспомнилось оформление Ленинской комнаты в клубе НКВД на Сретенке к 17-му партсъезду - так же клеили фотографии вождя: аккуратно и не торопясь.
В школьных дневниках правильно писали: «На замечания не реагирует, удалён из класса». Состоялась скоротечная схватка с лоботомической, но алчной девой, попытавшейся отстоять объёмы уже выполненных работ. Запрошенные шесть двести на двоих с аналом уполовинились, Катю удалили. Она пожала плечами и мы потеряли её.
По идее, Рената должна была бы исправить ход событий, но ситуация мало изменилась. Ни то, ни сё, как табельное оружие собирает-разбирает.
Теряя лицо, пытался пофлудить. С тусклым видом выслушала, кивнула головой. Торканье стихло, в весеннем воздухе зазвучала мелодия «Клён ты мой опавший…». Блин, так лететь, с таким позывом, и такое позорное фиаско!
Лежим. Проходят две минуты, три. Дёргает меня за клён, будто стартёр терзает в недавние морозы.
- Нет, - думаю, - она мне сейчас скажет: «а чо у тебя не стоит?». Хорошего помаленьку.
- Ладно, Рената, - говорю, - давай вставать, не сложилась у нас любовь.
- А что тебе не понравилось?
- Да, в общем-то, всё.
- Нет, что значит, «всё»? Давай конкретно.
Куда только подевалась индифферентность! Глазки загорелись, щёчки заалели!
« Во! Надо было, - подумал я, - с порога сказать, что денег я вам платить не буду, остаюсь у вас на всю ночь. С лесбо, фистингом, фут-ситтингом, фейс-трамплингом и асс-кёрлингом! Вот тогда бы оживились бы девчатки, и по-другому бы у нас бы всё пошло!
Опускаю подробности ожесточённой тарификации предоставленных ласк ( пальпация, неоконченный минелингус).
Итогом спора явились упёртые в боки руки, повышенные тона и описание дороговизны жизни.
- За квартиру, знаешь, сколько мы платим? И ещё отстегни всем! А взять с кого?
- «…Если не знаешь, взять с кого,
Возьми с товарища Дзержинского», - находчиво ответил я, забрал две тысячи ( больше не сумел – кто сможет, пусть сделает лучше!) и побежал прочь.
Ну, что сказать? После покупки, демонтажа и монтажа унитаза, отложенное торканье вернулось. И как вернулось! Наша супружеская ночь была нежна, как в далёком 1929 году, на горах спелой пшеницы, реквизированной у кулаков–мироедов!
- Время с выхода из ванной засекала…? – спросил я супругу, откинувшись на подушку.
- Что-что?
- Да ничего, так я… В смысле: «…Вашим, Дзержинский, сердцем и именем, думаем, боремся и живём!»
В окно заглядывала луна, жёлтая, как Катина пятка, а с ночного столика пах невозложенный букет с присовокуплёнными цветочками.

P.S. Отчёт первоначально писать не хотел. Думал, может, придираюсь к девчонкам, переваливаю на них свою старческую немощь. Но обнаружил, что об этом же сильно и точно сказано коллегой Карлсоном. Где ж ты был раньше винтокрылый коллега?!

Оценки: минет: 2, квартира: 3